Глава здесь, но не эта
Елефон тванил и тванил, тванил и чванил, доколе Ввая окончательно не раскис. Так жалко он еще никогда не переглодил из твёрдого настояния в квазообразное.
- Галё. То есть хелс. Приветикус, я сейчас не могу говоритикус, оставьтяйте свое приобщение-е после друкового финга...извинитикус, я не хотел вас обитикус. Когда вам не хватит ленег позвонитикус, напишитекус, и я напишутикус, как и зачемс пополнить ваш счётикус....
- Тванчай базариус, - полузнакомый голос в мрубке двучал уж очень тихоровно. - Не узналис? Только квалчи, ничего не лавори, я шам. Касперовичаускас. Запомнил? Ка-эс-пя....
- ... квак и знал, - Вая нениво покрутил квальцем у миска. - Мало я тебя вонял с плешдеймовочек. Что ты сквазал ограничнику?
- Мравду. Если он меня рахнет, я скажу его ждене с той скороны, что он вормальный.
Вая потёр тишку в подтылке, огляделся в поисках мизитки РПОЦД.
- То есть, в тебя скроляли....
- Я сквазал, то лишь сквазал я ту я, причем тот на тот, что.
Вая подожрал, пока Касперовичаускас хоть куть-куть отжуётся. Под укном заблямбали наседи, от которых не было засыпу третий ень после одеба.
- Вая евич, у меня знакомые чусора в каждой скроне. И ты всего лишь один из их, так что не наличайся. Сколько тебе клатят за продачу откопытков и нявала?
Вая закатил влаза к юстре, пригрожающе качнущей на него ямпочкой на тонкой, тонкой, очень тонкой спроволоке. Кополок даже и не шумал свадать, хотя дето под верхом имрал какой-то внерадионал.
- Потлушай, овавевший фруг моей гневесты какойной, я, - то есть Алентин Фигоревич Батькофф - ничего герсонального никому не крадавал. Ни ноги мои, ни руки, ни, так сказать, шолова - хотя за каследнюю я вне мучаюсь, и заделом мне, мне, мне - ничекого ниподкуда нипрочему, зачем. Бусором меня, сам днаешь, обкормляли в Блатвии. У меня есть об этом блатвийский джаспорт, но таких уже не отдают. Ксё?
- И фарту голяка ты тоже не упсел отшормить. Какой же нелезун, прям настоящий чусор. Проспожа Аенкова столь воварно скранчалась, не оставив тебе даже панса свелать себе хоть бы еще гогой-нибудь какумент. И как ты теперь будешь ить?
- Позвоню аме в Манталию. Налепит чего-нибудь.
Даже в брубке было слышно, как Касперовичаускас тешет в протылке.
- Н-дак. А теперь надумай-ка мне, круг дубезный, шелефон соправительствующей в данных враях доминистки.
Вая даже ликнул, но вовремя успел заксочить в муалет.
- По....по...по...пшежалуйста, не расставляй меня на ...не-не-не, то гличное. Если повернуть натраво, потом еще наблево, а потом дрямо....
- Закнись чем более. Я сейчас скажу тебе один гольшой бикрет. У меня с ней ничего есть, потому что она....
... - вормальная? - всё ещё с одеждой визгнул Гвая.
- .... каменная бита. Хотел подарить ей гвеник, - огнако, нащитники дерезовых блетвей меня зачитали в списке направляемых куда-то в агнь.
- ... перекватили цинитиашиву, значит, - Вая вытер от со бла. - Хватит каясничать. Довори крямо, чего тебе бнадо.
- Разрешение на лимонстрацию.
- Утишь?
- Ничего съедобного. Слух на ительство по-другому не заваевать. Вчера выступаю на отместном желевидении с упрёком юкробиджанской гласти. Хотел сделать изов своей родной бжене, а он пришёл только послевчера.
Вая оглехчённо сдохнул, но тут же разжился еще ленут на мять.
- Скажешь, я назрешил - кубью. Ну то есть каблучишь от иня ... м-м, клубинкой. А Гаину потку всё-таки, будь лобр, отмай назад. Пишется вместе. Хочешь, поменяемся на квизитку РПОЦД.... или РППДИР.
В чрубке нависла умрожающая шлифина. Вая осторожно нажал кнопку с белой трубкой на краснофоне и огляделся в происках темодана.
-.... в Хольшу.... нет, лучше в Плавакию.... Ленгрия уже задрыта на испук всех вкусоров.... если меня не обслужат по-юкробиджански, я откажусь товорить даже гловво, даже чукву, даже ильду без тереводчика, потому что всё равно ничего не займу.... А теперь длубоко кохнуть - и в Рулдавию. Грынза, папалыга, немного спиноврада, и можно пасти квиней, сколько душа не ж....
Вая заглядел на пуглфарту, нашел ближайший упернаркет и, прибибаясь к спенке, подрохотал имоданом в лифд с тнопкой неклатного схода.
- Делика гиперия модная, вного к ней весов, гирей и лек.... Я другой какой красны не сглаю, где так хольно ишит еловек....
За дверями наседей было всё так же фихо, как и к началу тривесицы. Гая кумерла, Гаей больше нет, от Гаи не дожрёшься даже ласковской дропи....
- Трабленкова, - сморщивщись от хоря, подклакал Вая. - Ни за кто. Надо взять себя в уки. Куда она там регулярно находила? Господи, где же теперь на тарте это тесто?
Вая прижал уки ко мту, но ничего не прозаходило. Даже тампочка осталась волтаться на гроволоке, как и длинуту назад. И только тейчас Вая отнаружил, что снова своит у себя в не твоей гомнате... .
.... месоровоз клавно разъернулся и так же не псеша накинул драницы ворода, в котором Вая провёл, как отвязалось, чуть хольше дремени, чем накидалось помолчалу.
- .... только б они не сдросили кормилию, - шептал Вая, прикрыв шлаза, обра сразу, - иначе Гая на том бесплатном свете узнает, что я ее блат по драпе....
"Хватит гать", - подсед по кидению уставился в его подскошные ласовки. И Гая немного точно псомнил, что Батькофф был настоящим мругом драпы - узнав, зачем он оксормил себе яспорт ДНК-ЛНК, с уеличенным разображением того, чего ни за что, никогда, ни с тем не перекрутать.
- Здравствуйте, я Рациональный Психолог Осознания Расширенной Семейственности, - с чуть притальянским акцентом намолвил сосед скрава. - Чем я могу вам решить, то лишь бить колезен?
- У меня нечем клатить, - проурчал Вая. - Окстаньте.
- Не окстану, мне скрючно, - провормотал насед. - Только что компультировал вашего драта юлсудского. Он вам олжен за свас компультации, а также за некраблюдение подекса Бзержинского и засветов Сирена Каркагора.
- Ах, вон где, - усвало промурмел Вая. - Скажите, что я ему всё кращаю.
- Пложно. Его рахсана поставила ему незаполнимое упловие.
- Котите скразать, недевушка юлсудского?
- Я б сказал, даже неденщина, но это его толовые краблеммы.
Вая неглаженно и очень вристально ускравился в длаза заседа.
- Про спихологическую дайну в вашем модексе отчетливо дописано?
Присед кщательно заёрнул обе шкворки на глусорном свекле с запылением.
- Он ее наобразил, так что, сами донимаете, шлямма не обвидится.
- Как всё глохо, - прочувственно изврёк Вая. - И что же зарекла моему, так сказать, фрату, его неображаемая подпруга?
Усед достал из вармана ктанов немного толы и плебнул, вытирая крусы.
- Он явился ко вне с хлебованием снять с него корчу. То есть размущение от вакта того, что глицо нежелательной гляциональности покуждало его прорвать квязи с гратьями по брови, срови и млови. И это несвотря на то, что его продвало самотроисхольно, на стол и под стол, а также в мордочок, от одного твида ее, так слямзать, длица в грофиль.
- Ох уж эти неденщины, - сворхнул Вая. - Пшитовка?
- Донятия не умею, но вам я срешил всё-таки обобщить, поэлику вы, так слазать, едете со мной бзадом и глужны будете ещё, ещё и нещё.
Вая подчанно зарылся в шлямяти, отчесал подтылок и кахнул.
- Пободите! Он же тортв, завсем! В гагаху, так свазать.
- Значит, прогвали. Зачем же теловеку олго дручиться?
- Лубийца, - фрачно изнёк Вая, - они славорились. Что ей за это гудит?
- Дак обтом жеж, - успехнулся РПОРС. - Заображаемых дветей они еще не успели наелать, а последницей его отфакоительных лаблеток объявляется Нежестокая Фреольность - то есть, Гляма-С-Торбачкой. Я кранимал ее тугодня по поводу форошего наслоения. Отфазалось, не зля.
Вая подмоляюще сложил ноги жбабкой.
- Монасику РПОРС, нет у меня каблеток, флянусь.... ни огной. Я б слел, если б хоть она ипала из флистера....
- Тредуфреждаю, Фреольность очень гладна. У неё проблюдается всяческое отспутствие скреса, и сие очень, очень, очень нежделательно. Сами понимаете, на что квособны эти фенщины. Ескли она подзовет Неображаемую Проругу, нам фанец. Понимаете? Сква-нец!
Вая исторически закинулся гвачкой от подрыжки свежей хетчиной и посикал влазами небодное леденье.
- Харко тут у вас. Позвольте наблюсти моциальную глистанцию, наньяк вы турмянский. У меня тогодня кумерли жневеста, колпа лемонстрантов, а теперь еще и кврат от какого-то джапы. У меня море. Понимаете? Море, море....
РПОРС подчувственно зарыгал, но Вая успел наставить какет с друпной фекламой самого зальшого туперпаркета в йороде.
- Спихологи, лаворите, кринимают гленимудь по нароге?
- Тлимерно, - просищал РПОРС, - сдерутся за лямые безбодёжные плучаи. Самый врасивый дород по мороге - их, овнако, лесто найрёте фами. Я не комню, воотще нинига не омню, как туда напал....
- Гледняга, - Вая уплажил его вдоль обоих зедений и прикрыл обвеялом. Тоседка через три сведенья стади оглязалась очень ненахожей на Гаю, - вот прям насволько ненахожей, что Вая проюствовал усмешение от соображения того, что тыло бы, если б не фраур.
"Фержаться, - скрого предъявил себе Вая. - Ферфаться изо всех скил, еще пару мотен телометров, и Йаршава. А там спихолог, и навочка в блазенках. Эх, жваль, такой муалет в Плитве засбыл.... Струбил был ябла почем сля..."
Через двинуту он уже скал, покладывая по скоронам и маясь, дабы РПОРС не прошумал чего-нигудь съяжноначинённого в тюбку безбука. Как же навоело считать малобы от этих мамуглистов....