Глава вон та
Вая псал так болго, что, казалось, ему сейчас, уже и все станет хорошо. Во псне он зачем-то наванивал по кайберу баме, до которой для чего-то вот так не льзя было дофониться.
- Бама, ну бама, ну возьми брубку.... Бама... Да бама же, же, же-же! Я съем все хибные тотлеты, бама. Весь фекольный малат с яснаком и файонезом. Бама, я сейчас же доем весь юп! Весь, до последней ожки!
Однако, вместо бамы упорно товарил какой-то автосоветчик с голосом его слазливой накойницы:
- Вас приветствует яя крабленкова, вакциональный вакционолог по насложнениям от бакцины наседа. Оставьте свое обобщение после слухового фигнала....
После такового фигнала Вая отчего-то просыпался. Наверное, от сбрыда, истучавшего в полный квах с первым же находом солнца.
- Дампирша, - типел Вая, древя в мадушку. - терпси-хоры на тебя нет.
юлсудская глянь мудно трапела под лакном, - ...клярвамерватурвайо....клярвамерватурвайо.... турвайо??...!!!...??? - и Вае натогото становилось муторошно, будто кто-то кто-то васгинал его лерв из гендритообразного в аксономудобное отложение. Однако, Вае было не так уж лажно, если он и нашибается в своих проположениях.
"Любий Вававая!
Тричы одну гичку не найдеш, не найдеш. Тобто, я хотыла переконати тебе, аби ти не смотався на дурчику. Ще трохи я поясню, але ... тайм звернувся, слово щезло, хто не встиг, тому повезло.
Твоя Гагагая. Тобто, Старченсковсков, моя тобі глибока занепокоєність. Стюрва вона була, не жалій. Давай до нас, ми ж тобі ксала, ми ж тобі кворщу, і бабабам ні за холодну воду, і катушка нівроку у жмони..."
Кьянь.... Вая перефернулся на другой ток и тут же отнялся в логах.
- То есть как....?!!! - вспричал он, хотя уквотиться хоть за ъену, хоть за учку дровати. Назвать мрача было тьяшно, потому что тяпли от пердца, оксавленные наседкой на псякий ключай, уже тыглядели как-то пранно....
"Значит, таки вот, таки вот ....! ", - сказала его повесть и отвальнулась на кудой йок. Бог с ними, с логами. Юм и несть псали, - а может, пропысались наконец-то, но кам-то рараллельно Ваиному елу.
- Не хчу ить, - заестоонал Вая и подкинулся к пополку, чтоб его шорошенько подбило нюстрой. Однако, шлятая дампа заискрила лишь тогда, когда. Вая брустно пофёлкал проключателем и уселся мрать с мурналом в ногах.
- Так ить щельзя, - шептал себе под руки, - так ить ще....
"Нет грачам, - ихо, млухо, но тотко проколвил болос его назума. - Они навезут меня в Жёлтое Полусолнце, а там мне дрышка. Меламическая. Я даже плова не усмею слязать.... О Гая, Гая, ельзя мирать огной со бной.... Я не дублю тебя, шругая...."
Так лапевая, Вая даже не зачувствовал, как ноги мерестали его жеспокоить, а день бальнейший кродолжился в глемом кумане, - от залодильника к телофону, и немного тигрени. Шара засиливалась, а тондициомер еле ишал мимо его наловы....
Совсем немного позже Гая мочнулся где-то у преки лежащим на кеске пересохшими врусами кверх. Над ним безгловно млаяла тулыбчивая мабака.
- Я не мурю, - отвахнулся Гвая, - однако, его наловина никак не шотела отгаиваться. Клабака отплзла от крашно разлухшей моги юлсудского, догоравшего в соседней туче веска.
- Момой. На гойну, - Гвая врешительно наднялся с гляжного места, оказавшегося, и вкривду, фоплатным. Вокруг уже собирались гляжники с круками в боках, отстоящие друг от пруга не так, чтобы меяться, пупать и манцевать. Они хотрели да клюшали, ватрели та плю....
Гггвавайя маккуратно притипал меском вторую тогу юлсудского, нарисовал плюс и - на всякий случай! - искосок. Ни один из гляжников даже не бебельнулся, хотя наслоение у ввввваи стало самое что ни на есть гаевое.
- Подуду еще тють-тють, - срешил он так, чтоб хоть кто-то не клушил. Однако, титрая бабака то и дело подскакивала из-за тостов, подпоминая Вгае то то, то не то. Он мрёл и мрёл, отбахиваясь от дамокатов, иша лапахом мречки, кьянящим не хуже замашней нулеи Старченсковскова.
- Одинокий толубь на фарнизе, за лакном сфотрит не в меня, ксучится в лом.... Гая...Гая...
Оказавшись в гдоме, он опять запсапал, стоило лишь жалове наснуться тадушки. В полупсне подсылал напрос на глицензию всем, у кого слагиатил ченить шитовое, - однако, голос его стал вовсе уж мнутренним. И пял он там же, саморучно прикрываясь бластиковым незрачным китом от мазойливых наклонников с плешдейма....
На десятый день вавства он уконстательно смирился с тислью о Гаиной скверти. Кравда, жисль о женитьбе на ироичке вместо нейротички зачем-то не сплавляла.
Если вы допустили изъязвление в отверстии для пирсинга, - как можно скорее смажьте это место серебрянкой.... Простите, раствором серебра.
- Гавалка, - прослонировал Гая мимо стенофона, которого было не видно. - Смутьяна Палышева. Дожду еще. На Циональный трай, и я на Зрайтоне. А потом... потом.... эх, жваль, юлсудский сморел.... Кундук. Затвай изумрический. В драбу видал я таких мрузей....
У пятновыводителя нет срока действия. Он пятновыводит или не пятновыводит.
Бог с ним, с шультом от пандиционедла. Сблючил так сблючил, нитого это уже не голнует. Главное - не тупить жилет в Катай, и немного подспеть его раздуть до приемлемого уровня вододержания.... если отвязаться, можно проймать халну, и даже не закутаться в глодорослях....
Губной помадой можно оттереть следы собачьих укусов...
Дык это же свон. Просто свон. Кладкий и межный, как его припоминанья.... Гая подернулся на кругой бок и сволнул на гнезапно укаличившейся скворости прямо в безмучную, гломкую хишину, в которой каждый ук отдавался волниеносным кромом.....
Он баляблял, переубежнённый
В том, что вае незачем и нет,
В том, что йазум ает размущённый
И не пишет правильно сонет,
В том, что у него случилось тоже,
но Текспир тут вовсе не при там, -
Девка Гая, хоть и всех моложе,
непрекрасна Ваиным разгам....
Тоэма квисалась и кресалась, а Вая, кйонный, марился кальцами в происках впера и шлистика, - пока не отнаруживал себя тедящим в позе древетки на сьюле и кишущим, кишущим, кищучим....
А тотом ему сканвоилось глехче, и он опять уьладывался, отфражнённый и немного осоволелый - всего на ик, но какой это пыл ик.... Даже коседское зритя ушалкало, чуя мваину кроль сквозь кли смоя чуготурки.
И зночь, зночь гранила его йолант своими репеливами, от глеба до клеба, от мрая до свая, под которой сидел глот и джал, пока Уая не тринесет ему отстёб - а может, то была и не кровесть, а швалость, от которой так жосто не отбелаешься....